Луиза, не сдержавшись, криво ухмыльнулась. Кто бы ни был этот господин Ф., он не солгал: мальчишка-то и вправду не сказать, что обычный. Если не брать во внимание то, что он сам подтвердил свой диагноз, какой-то диагноз (Лу не была сильна в психиатрии, и потому не могла бы сказать, Аспергер это или что-то иное) был налицо. То, как парнишка говорил, а точнее, просто выдавал текст, словно заведенный, запрограмированный автомат (в этот момент Луи снова вспомнила злосчастных хостов), то, что он говорил (а это было на самом деле очень похоже на то, как обычно выражаются находящиеся под действием некоторых веществ люди), то, как строил фразы, как по-своему понимал сказанное ею, демонстрировало, что даже упоминания о болезни со стороны похитителя не нужно было, чтобы Бет поняла, что с Лейном что-то не то. Ей это даже показалось забавным (не обладая каким-то особенным уровнем эмпатии, девушка не могла воспринимать всерьез чужие проблемы и особенности, а относилась к ним с простым любопытством, а порой даже с неприятным цинизмом, мол, раз ее не касается, то и не существенно), хотя она и понимала, что в определенные моменты это может вызвать ощутимые затруднения, и в случае, если это будет жизненно необходимо, Лу придется лишний раз напрячься, чтобы как можно сильнее сгладить недопонимание. Впрочем, сейчас на это можно было и не обращать такого уж внимания: ничего важного Луи еще не сказала, да и не факт, что скажет вообще.
- О диагнозе написал, - задумчиво рассматривая содержимое холодильника, отозвалась Луиза, - хотя я не понимаю, зачем. Меня не нужно просить быть помягче: я вовсе не плохая, а очень-очень отзывчивая, замечательная личность.
Говорила Кинселла это, понятное дело, не совсем серьезно, хотя и не совсем шутя. На самом-то деле, если быть совсем уж откровенными, плохим человеком она себя не считала. Да, да, в моральном плане Луиза никогда не являлась эталоном во плоти, а совершать аморальности (не все, но определенную долю - ту, которая обычно приносила нелегальное удовольствие) спустя годы работы в картеле для нее стало проще простого, как два пальца об асфальт, но планка принципов и норм не могла не сдвинуться, и на данном этапе жизни Бет она оказалась в таком положении, когда представления о добре и зле искажаются, а то, что должно порицаться сознательными гражданами и нравственными людьми, больше не кажется дурной склонностью, а в иных случаях и вовсе предстает в сознании как пример для подражания. Вот так и выходило, что Луиза понимавшая, что в некоторых условиях могла бы причинить вред подростку с каким бы о ни было синдромом, была не совсем серьезна, но в то же самое время она не видела в таком взгляде на вещи ничего такого, за что ее стоило бы осудить, а потому в замечательности собственной персоны почти не сомневалась.
Хостов упоминать второй раз Луи не стала, хотя и был порыв изначально объяснить, каких же таких зверей она имела в виду, что же это за андроиды из тематических парков, замечательные и пугающие одновременно. Однако, во-первых, к делу это не относилось: при всем желании таких технологий не было, и даже если представить самый безумный сценарий развития событий, наличие в этой комнате совершенного Бернарда Лоу или даже несколько "топорной" Олимпии из гофмановской новеллы, невозможно. Во-вторых, кто знает, какие мысли появятся в голове у Лейна? Вдруг зацепится за слова и начнет загоняться по-настоящему о том, что это все постановка, а он - безжизненный автомат, действующий по прописанному коду и не способный себя осознавать самостоятельно. Мало ли... Лучше не рисковать. Поэтому Луиза от идеи разъяснить, что такого она хотела сказать тем своим нелепым вопросом, отбросила в сторону и, выпрямившись, с размаху захлопнула холодильник.
- Да, болею, чумой бубонной, - фыркнула девица, но, немного опомнившись, покачала головой и попыталась криво улыбнуться. - На деле нет. Просто есть не люблю, вот и сделала так, - на этих словах Лу снова прикрыла нос рукой. - Неважно, в общем. Тут должно быть что-то... Помимо этих бесполезных вещей. Это все, конечно, забавно, антураж, все дела, но, может, если попытаться, то получится отыскать что-нибудь стоящее, что нам поможет... уф... ну хоть как-нибудь поможет выбраться, раз уж дверь заперта. Что-нибудь, с помощью чего можно было бы поковыряться в замке, например... - Впрочем, покосившись на дверь, Луиза тут же с сомнением покачала головой: это вам не амбарные замки и не кодовые ерундовины на сейфах богатеньких бестолочей, тут все гораздо сложнее, без настоящего ключа шансов может и не быть. - Ну или вентиляцию, предположим... Идет же воздух откуда-то.
Сказав это, Луиза принялась кружить по комнате, разглядывая стены и даже потолок и проверяя их на наличие вентиляционных решеток или чего-то в этом роде. Как и следовало ожидать, ничего хотя бы издали напоминающее привычные решетки не обнаружилось, и Луиза отчего-то даже не удивилась: незаметно для самой себя она начала принимать версию об истинном похищении, а если так, то человек (или люди), что заточил Лу и Лейна здесь, очевидно, позаботился о таких мелочах. Раз уж потрудился создать особую "атмосферу" в комнате... Тогда Луиза принялась рыскать тщательнее: она оттащила свою раскладушку подальше, осмотрела и потрогала каждый сантиметр как стены и пола, проверяя, не скрывается ли что-нибудь от ее взора. Участь раскладушки постигла и тумбу, правда, справиться с ней Бетани было сложнее: пришлось повозиться и попыхтеть, напрягая все бицепсы и трицепсы, прежде чем та сдвинулась с места. Но - вот досада! - и за ней не было ничего. Холодильник уже уставшая Луиза строгать не стала, просто махнула рукой, решив попробовать что-нибудь сделать с ним попозже, и отправилась на вторую половину комнаты. Первым делом ощупала свободные стены, а после полезла под письменный стол, устраивая интимную близость со стеной и полом уже там. Не хватало только стетоскопа - Луи видела в фильмах, как грабители ходили с такими, хотя эта штуковина при взломах обычно совершенно бесполезна. Но это все лирика, а дела обстояли так, что и под столом не обнаружилось ничего - зря только коленки заболели.
- Так значит, этот Ф., думаешь, знает о тебе все? - спустя какое-то время спросила Луиза, чтобы хоть как-то разбавить мысли о поисках непонятно чего непонятно где; она уже вылезла из-под стола и теперь стояла, уперев руки в бока и осматриваясь. - Есть мысль о том, откуда он или она может знать те или иные вещи?

После реплики девушки о характеристике ее личности, Лейн вдруг внезапно проявил заинтересованность к теме разговора. Можно было наблюдать как до этого гуляющий по различным предметам и поверхностям взгляд вдруг прямо таки вцепился в Луизу, не яростно, но с каким-то странноватым любопытством, суть которого со стороны распознать было весьма сложно. Лейн, пожалуй, впервые с того времени, как наткнулся взглядом на Луизу, предпринял усилие для того, чтобы рассмотреть ее как следует, целиком. Что же он увидел?
Обычно о девушках в первую очередь говорят, исходя из оценки красоты. Что мог Одли знать об этом? Его мать была красивой женщиной потому что проводила с ним много времени и проявляла к нему настоящую любовь, вполне красивыми можно было назвать врачей, с которыми юноша провел всю сознательную часть своей жизни. Является ли красота продуктом привыкания, ощущения чего-то положительного, далеко выходящего за рамки внешности или, вернее сказать, совершенно к ней не относящегося? Для Лейна – да. Что можно сказать о внешней атрибутике? У Луизы было довольно интересное строение черепа, фигура, близкая к дистрофичной, хорошие по своей структуре волосы неестественного цвета, изобретательный подход к выбору одежды. Харизматичность такого набора видна невооруженным взглядом, но красоты в нем не было. Если бы он мог сравнить Луизу с чем-то, то это была бы сделанная с толком, монолитная скульптура.
Из поведения можно было выделить следующее: она независима, склонна рубить с плеча, вместе с тем, обладает живым интеллектом, но нахальна и, скорее всего, не дружит с тормозами. Лейн плохо разбирался в людях, потому что люди зачастую скрывают себя, свои настоящие мысли и чувства, а он не умел улавливать менее очевидные вещи, какие могут замечать представители то ли с внутренней чуйкой, то ли с соответствующим образованием. Но он был хорош в категорическом анализе и структурировании, особенно когда старался. Нет ничего сложного в том, чтобы применять индуктивный метод по отношению к вещам также, как к людям. В общем, главный вопрос: показалась ли Луиза очень-очень отзывчивой, замечательной личностью? Вот уж нет. Такое заключение юноша сделал для себя. Доверять ей, конечно же, нельзя. По крайней мере только потому, что девушка тактично умолчала о своем задании, как будто его не было вовсе. А было ли? И к чему же, все таки, относилось это «помягче»? Всему этому категорически не хватало контекста, но додумывать можно было что угодно – и все равно, догадаться сложно. Поэтому юноша решил отбросить бесполезные рассуждения. Он еще немного постоял и подумал, по-всякому переворачивая посылки и заключения, просто излишне увлекшись силлогистическими конструкциями, как часто бывает. В общем, не придав значение тому, что он уже довольно неприличное количество времени буквально сверлит Луизу взглядом, юноша вдруг отмер и произнес лишь одно:
- Я так не думаю, - после чего вновь замолчал, вполне убежденный в том, что высказался весьма исчерпывающе.
За сим последовал отвод взгляда в сторону двери и уже превратившейся в обыденность бой с дверью, непонятно зачем, ведь, похоже, самому Лейну стало давно понятно то, что он ее и на сантиметр не сдвинет.
При упоминании о бубонной чуме он в непонятках остановился, но, после своевременного разъяснения шутки, которая, классически, не показалась смешной, Одли продолжил свою достойную сюра деятельность.
- Я не понимаю. Есть нужно, когда хочешь есть. За жажду и чувство голода отвечает гипоталамус, он также контролирует терморегуляцию, кровяное давление и либидо. Гипоталамус не производит «любовь». Ты уверена что не болеешь, Луиза? – почти сразу после этого, Лейн, разбежавшись, вмазался в металл сильнее обычного, от чего немного отлетел, чуть не потеряв равновесие. Правое плечо, единственное, что до сих пор подвергалось ударам, болело не менее реалистично, чем голова ранее. Только боль все растекалась и растекалась, утихая, но медленно, постепенно. Совершенно точно – он набил пару крупных синяков. Решившись все таки забросить первоначальный замысел, парнишка развернулся лицом ко всей комнате чтобы посмотреть, на что можно направить свое пылкое желание выбраться из этого замкнутого помещения. Луиза, что-то искавшая под столом, кажется, была чрезвычайно занята. Он решил последовать ее примеру, и, подойдя к своей кровати, начал поднимать свой матрас.
- Мне кажется, что это все – просто сон. Я не могу привести иного объяснения всему происходящему, - с ноткой досады, впервые проскользнувшей в пресном тоне, заявил Лейн. Ему была хорошо знакома фрейдистская концепция Ид, и чем больше он о ней вспоминал, совсем вскользь, между делом, - тем больше казалось, будто это вполне жизнеспособно.

- С едой дела обстоят так, что я не хочу есть, - с этими словами Луиза махнула рукой, как бы говоря, мол, стандартная ситуация, что тут удивительного-то? - И я не болею, можешь расслабиться. Просто так всегда, когда пьешь перкосет или что-нибудь вроде него... Неважно, в общем, не бери в голову: тебе это знать не обязательно, если и без того не знал...
Луиза не отрицала, что ее проблемы с аппетитом связаны именно с употреблением веществ. Она также прекрасно знала, что такие проявления, а также более долгие и тяжелые отхождения, - симптомы физической зависимости от этих веществ, но, несмотря на то, что нежелание есть даже тогда, когда живот сводит, ее беспокоило, она упорно отрицала, что зависимость у нее имеется. Зависят лишь слабые люди, а она не такая! Зависят лишь те, кто не может контролировать свои проблемы и свое собственное тело, а она всегда все держит под контролем - никак иначе! Типичная ошибка наркомана: "Это не зависимость, я могу соскочить в любой момент, просто сейчас у меня нервишки шалят, вот я и возьму одно колесико". Это было не единственное "оправдание" Бетани. Она утверждала, что спокойно может обойтись без окси месяцами, игнорируя и тремор, и ломоту в теле (типа само пройдет), а то, что она через несколько дней с вожделением тянется к заветной баночке, припрятанной в ванной, так это именно ее собственное желание - чтобы было веселее, чтобы тоскливый день побыстрее прошел, чтобы можно было забыть о "рабочей" запарке, чтобы смена в каком-нибудь клоповнике прошла побыстрее... В общем, всяческих объяснений у нее в загашнике имелась тысяча - лишь бы отклониться от очевидного. До сих пор Луизе удавалось закрывать на это самое очевидное глаза, не замечать и жить с розовыми очками, и менять эту установку она, в общем-то, пока не собиралась. Какими бы ни были обстоятельства - как-то так девушка думала.
Но это все лирика. Вызволение из плена - вот что было первостепенной задачей. Мальчишка, кажется, решил идти напролом или просто от нечего делать - черт пойми, что у него в голове. Услышав эти страшные звуки от столкновения человеческого тела и той металлической двери, Луи даже немного испугалась: все равно что на скример натолкнуться посреди видеоролика со щенками. Она смерила парня неодобрительным взглядом, фыркнула, подумав, что сама бы такой странности и глупости точно не сотворила бы, учитывая ее телосложение (да и сложение Лейна тоже) и что надо бы действовать тоньше. Все-таки ситуация нестандартная, биться напрямик - слишком примитивный, слишком прямолинейный способ. Если заточение - дело рук до ужаса продуманного человека (а это, скорее всего, так и было), то этим они ничего не добьются. Надо продолжать искать...
К счастью, Лейн присоединился к поискам. Вдвоем намного быстрее, хоят не сказать, что веселее. Парнишка немного напрягал Луизу: ей было непривычно находиться в обществе того, кто так говорит и думает, ей казалось, что от такой личности можно ожидать чего угодно, и если бы на некоторые обстоятельства можно было бы повлиять, она бы предпочла прийти в себя в полном одиночестве. Но что есть - то есть, ей всегда твердили, что нужно уметь работать в любых условиях, кроме того, кто знает, может, такая кооперация окажется более чем плодотворной. Вдруг этот мальчишка гений? Конечно, вспоминая его набег на дверь, в этом можно было бы усомниться, но Луиза никогда не зацикливалась на первоначальном суждении. И если Лейн для нее не опасен, то от их совместного времяпрепровождения­ надо бы выжимать по максимуму.
- Мне кажется, что это все – просто сон. - Услышав это, Луиза невесело усмехнулась: интересное предположение.
Подобная мысль тоже промелькнула у нее в голове, но в реальности происходящего она не сомневалась: сны никогда не ощущаются так, как бы она в них ни верила. Вот только как доказать подобную уверенность? Если это сон, то Луиза знала, что он может быть только ее сном, а Лейн в таком случае мог являться исключительно плодом ее разума. Со стороны парнишки все было наоборот. Лу осознает себя как самостоятельное существо, осознает себя им и Лейн, убедиться в сознательности другого возможности нет, как бы ни старался... Нашла о чем думать... Были и иные способы понять, что ты не спишь, по крайней мере, для Луизы. Одна крошечная уловка, служившая для нее маячком, сигналом о том, что она спит, а значит, можно творить что угодно в собственной голове - тексты. Читать во сне никогда не получалось. Буквы прыгали в разные стороны, слова плыли, и прочитать кусочек даже маленького текста целиком без прерываний не получалось, наверное, что-то подобное случается и при дислексии. Но дислексии у Бет не было. И раз уж на то пошло...
Кинселла в очередной раз вытащила из кармана записку и прочла ее часть. Ну вот, отлично, текст читается гладно, без заминки, все осознается, фразы четкие, более-менее разумные - не похоже на весь тот бред, который можно встретить в сновидении. Вот тебе и доказательство - удовлетворившись очередным подтверждением того, что она не спит (хотя лучше бы спала, ей-богу), Луиза опять поместила письмо в карман, грубо смяв его, и подошла ближе к Лейну.
- Если можешь читать, значит, не спишь. Ты же прочитал письмо, правильно? Так что лучше бы тебе не биться больше в дверь, а то сломаешь себе что-нибудь - кто тебя потом отхаживать будет? Подвинься, я помогу...
Потеснив его, девушка подхватила матрас с другой стороны и помогла его поднять. Под ним ничего не оказалось. Надо бы проверить под кроватью, но эта чертова половина была захламлена, и забраться под кровать мешали и тумба, и стол. Решив подобраться со стороны тумбочки, Лу села на пол и, упершись в кровать спиной, а в тумбу - ногами, принялась с силой отодвигать мебель. Вышло не сразу, и в какой-то момент Луизе показалось, что у нее сейчас защемит спину, но еще одно усилие - и тумба отъехала в сторону. Лу отдышалась пару секунд, легла ничком на пол и подползла под кровать. К сожалению, та оказалась слишком низкой, и просунуть получилось только руку с плечом. Но и так сойдет - хоть что-то, хотя бы пошарить ладонью... Первые мгновения девушке удавалось найти только пыль, какие-то комки вроде мягкого наполнителя, чью-то драную одежду (каждый раз извлекая это наружу, Луиза брезгливо морщилась и издавала протяжное "фе-е-е"). Но в одну секунду ее глаза резко распахнулись, с губ слетело удивленное восклицание, и девица едва не подпрыгнула: рука ее коснулась чего-то холодного, как будто бы ключа.
- Я нашла, я что-то нашла... Ключ, это может быть ключ! - лихорадочно заговорила девушка, подтаскивая пальцами к себе предмет поближе.
Первоначальное ощупывание подтвердило, что это действительно ключ, и Луиза с замиранием сердца крепко схватилась за него, но тут же снова вскрикнула, но на этот раз от боли: острая бородка впилась ей в руку, пальцы непроизвольно разжались, рука дернулась, и ключ со звоном упал обратно на пол и вдобавок еще от отлетел куда-то дальше так, что найти его рукой снова не получилось.
- Черт тебя подери! - вскричала она с досадой. - Он там, лежит где-то, не могу достать, посмотри ты!

прошу прощения за ожидание, у меня работа была неотложная
- Ладно, - пожав плечами в ответ на нежелание Лу дальше копаться в ее собственных, сугубо личных проблемах. Ясно как день: о таком разговаривать в данной ситуации с незнакомым человеком было бы как минимум странно, но больше того – абсолютно бесполезно. А в нынешних обстоятельствах особенно важно не забывать всю серьезность положения. К тому же, обстановка явно не располагала ни к каким расслабленным посиделкам у камина. Даже не смотря на устойчивую веру в то, что все вокруг – продукт сновидений, Лейн все еще не мог примириться с тем, что оказался в закрытом помещении без возможности просочиться наружу. Больше всего на свете ему хотелось открыть эту проклятую дверь, и хотя бы в наивных попытках ее выбить он чувствовал себя уместно. Теперь, когда фокус внимания переместился на мебель, он заново почувствовал все давление стен. Неприятно, почти физически плохо.
От чего стало еще хуже, так это от попытки Луизы разбить стеклянный замок хрупкого мирка Лейна, который умудрился выстроиться на действительно очень плохой почве. Что он мог противопоставить этому железному доводу? Да, многолетняя терапия научила юношу какой-никакой ориентации в своих сновидениях, и где-то в глубине он знал о трюке с текстом. Но даже если и так, то отныне все, что бы ни происходило, должно исказиться, перекорежиться или просто исчезнуть чтобы уместиться в таком неправильном ответе. Здравому смыслу тоже придется пододвинуться.
- Может быть, это какой-то необычный сон. Сама посуди, разве такое может произойти в реальной жизни? Нет, точно нет. Этот Ф…просто не может существовать на самом деле, - отодвигаясь дабы пропустить Луизу помочь, ответил ей Одли. Ему не особо хотелось продолжать рассуждение о том, реальность это или же нет, потому как он знал, что неминуемо проиграет всему, что будет сказано. Если бы некто Ф не знал о нем так много, может быть, он бы смог воспринять все без этих уловок и побегов, но с тех пор, как осознание полной беспомощности перед Преступником проглотило его (еще в тот момент, когда он не был способен его осознать), Лейн подписал себе приговор.
Отойдя чуть поодаль и оставшись нейтральным наблюдателем в попытке Луизы исследовать поверхность под его кроватью, юноша крайне удивился тому, что под ней что-то было. Восклицание девушки заставило Лейна проявить интерес и, опустившись на колени, взглянуть на пол. К сожалению, тень, которую бросала кровать, была слишком густой, чтобы можно было что-то заметить. Буквально в ту же секунду Лу вскрикнула от боли.
- Погоди, тебя что, только что ключ поранил?.. – с нескрываемым недоумением уточнил парнишка, сдвинув брови к переносице. Так или иначе, закатился он, похоже, еще дальше. Длины его руки попросту не хватило бы. К счастью, Лейна довольно быстро осенила идея. Он, не удосужившись ничего прокомментировать, подошел к столу, взял четыре больших листа, все наклейки, которые он мог найти и начал усердно мастерить. Большинство мальчиков с младших лет любили конструировать всякие полезные и бесполезные штуки, и в этом смысле от остальных детей Лейн не так уж и отличался.
План действий был прост и весьма не-гениален. Он попросту начал сворачивать листы в тонкие, плотные полоски, которые склеивал между собой и по окружности стикерами, создавая некое подобие длинной и тонкой, но твердой линейки. Благо, бумага была не излишне тонкая. В общем, через полторы минуты активных действий, юноша таки явил свое творение миру, выглядевшее скорее комично. Впрочем, его это не особо заботило. Он лег на живот перед тем местом, где должен был лежать ключ, и засунул туда свою самодельную линейку, проводя ей справа налево, таким образом пытаясь подцепить упавший предмет. В первый раз ничего не получилось, но уже наблюдая упорство Лейна в случае с дверью, можно было понять, что он так просто не сдастся. Благо, биться о кровать не пришлось, и уже во второй раз, взяв чуть больший радиус, юноша подцепил его и успешно подтащил ближе, после чего, уже определенно услышав характерный звон, небольшим рывком пихнул его в свою сторону. Ключ, прокатившийся аки шайба, незамедлительно вынесло за пределы кровати.